Абодва — сярод тых 123 чалавек, каго 13 снежня выслалі з краіны
22 снежня 2025 ў Вільнюсе прайшла прэс-канферэнцыя, ў якой бралі ўдзел Аляксей Капліч (родам з Лунінеччыны) і Ганна Курыс (з Баранавічаў).
Аляксей Капліч распавёў, што яго затрымалі ў мінскім аэрапорце, калі ён ехаў далучыцца да абароны Ўкраіны. Ён меў намер уступіць у 3-ю штурмавую брыгаду. 30 сакавіка 2025 года яму споўнілася 18 гадоў, а затрымалі ў аэрапорце 31 сакавіка (на наступны дзень).
Ганна Курыс падзякавала ўкраінцам, якія прынялі іх "невероятно дружелюбно и по-человечески". Яна адзначыла: "после 2 лет, когда тебя не считают за человека, не считают за личность, такое отношение человечное это очень ценно и очень важно". На гэтых словах Ганны прысутныя іншыя палітвязні ў кадры ківалі ў знак згоды са сказаным.
Таксама Ганна Курыс падзякавала літоўцам, якія "предоставили свободу, безопасность. Наконец-то я без страха могу говорить то, что хочу говорить".
Аляксей Капліч распавёў, што яго затрымалі ў мінскім аэрапорце, калі ён ехаў далучыцца да абароны Ўкраіны. Ён меў намер уступіць у 3-ю штурмавую брыгаду. 30 сакавіка 2025 года яму споўнілася 18 гадоў, а затрымалі ў аэрапорце 31 сакавіка (на наступны дзень).
Ганна Курыс падзякавала ўкраінцам, якія прынялі іх "невероятно дружелюбно и по-человечески". Яна адзначыла: "после 2 лет, когда тебя не считают за человека, не считают за личность, такое отношение человечное это очень ценно и очень важно". На гэтых словах Ганны прысутныя іншыя палітвязні ў кадры ківалі ў знак згоды са сказаным.
Таксама Ганна Курыс падзякавала літоўцам, якія "предоставили свободу, безопасность. Наконец-то я без страха могу говорить то, что хочу говорить".
Ганна Курыс, распавяла, чаму не збіраецца маўчаць на волі
— Хотелось бы очень много чего рассказать из своего личного опыта, начиная вообще с самого-самого начала, от изолятора, от СИЗО. Но...
Тут дзяўчына зрабіла паўзу з-за хвалявання. І працягнула:
— Я очень долго думала в колонии, когда я выйду, говорить или не говорить [про опыт заключения]. И в колонии я прочитала книгу Солженицына "В круге первом". И там был момент, один из героев сидел и думал, что люди выйдут из тюрьмы через многие свои года, и все тюремные проблемы покажутся им настолько незначительными, настолько неважными на фоне новой жизни, новой свободы — что все будут просто молчать, все об этом просто забудут. И если никто об этом не будет говорить, то должен сказать он.
— Тогда я поняла, что я тоже не смогу просто молча сидеть, пока я знаю как ТАМ сидят люди, как там сидят мои друзья, в каких условиях они сидят, как к ним относятся. Поэтому я считаю, что мы должны привлекать внимание общественности — и делать всё возможное, чтобы все люди, которые сидят потому что кому-то просто так захотелось, были на свободе.
Тут дзяўчына зрабіла паўзу з-за хвалявання. І працягнула:
— Я очень долго думала в колонии, когда я выйду, говорить или не говорить [про опыт заключения]. И в колонии я прочитала книгу Солженицына "В круге первом". И там был момент, один из героев сидел и думал, что люди выйдут из тюрьмы через многие свои года, и все тюремные проблемы покажутся им настолько незначительными, настолько неважными на фоне новой жизни, новой свободы — что все будут просто молчать, все об этом просто забудут. И если никто об этом не будет говорить, то должен сказать он.
— Тогда я поняла, что я тоже не смогу просто молча сидеть, пока я знаю как ТАМ сидят люди, как там сидят мои друзья, в каких условиях они сидят, как к ним относятся. Поэтому я считаю, что мы должны привлекать внимание общественности — и делать всё возможное, чтобы все люди, которые сидят потому что кому-то просто так захотелось, были на свободе.
Аляксей Капліч пра рашэнне стаць добраахвотнікам на баку Ўкраіны
Журналістка з залі спытала Аляксея Капліча, як ён прыняў рашэнне пайсці ваяваць за Ўкраіну. Хлопец з Лунінеччыны, якому сёння 18 гадоў, распавёў:
«В первый день, когда началась [полномасштабная] война я также, как и многие украинцы, сначала услышал звуки самолётов. Сначала не понимал, что происходит. Ближе к утру стало понятно, что на Украину напали, что убивают мирных людей. Я не мог на это всё так просто смотреть. И я для себя решил, что когда мне исполняется 18 лет, я сразу еду.
И вот мне исполнилось 18 лет, я поехал, проходил паспортный контроль [на выезде из Беларуси]. Подходит пограничник и говорит: "Пойдёмте, посмотрите в другую камеру, эта Вас плохо распознаёт". Я согласился. Он заходит в какой-то кабинет, а понимаю: "Всё, это за мной".
Захожу в кабинет, мне накидывают мешок на голову, сразу лицом в стол, обыскивают, заводят на первый допрос в день же моего задержания. Допрос шёл до 4 часов утра, по-моему. 12 дней я жил в кабинете. Никто не знал из моих родных, где я, что со мной».
«В первый день, когда началась [полномасштабная] война я также, как и многие украинцы, сначала услышал звуки самолётов. Сначала не понимал, что происходит. Ближе к утру стало понятно, что на Украину напали, что убивают мирных людей. Я не мог на это всё так просто смотреть. И я для себя решил, что когда мне исполняется 18 лет, я сразу еду.
И вот мне исполнилось 18 лет, я поехал, проходил паспортный контроль [на выезде из Беларуси]. Подходит пограничник и говорит: "Пойдёмте, посмотрите в другую камеру, эта Вас плохо распознаёт". Я согласился. Он заходит в какой-то кабинет, а понимаю: "Всё, это за мной".
Захожу в кабинет, мне накидывают мешок на голову, сразу лицом в стол, обыскивают, заводят на первый допрос в день же моего задержания. Допрос шёл до 4 часов утра, по-моему. 12 дней я жил в кабинете. Никто не знал из моих родных, где я, что со мной».
Ці ёсць якая тэрміновая патрэба ў дапамозе? Экс-палітвязні, якія апынуліся ў Літве, адказалі
Далей журналіст перадаў пытанне ад гледачоў трансляцыі прэс-канферэнцыі: ці ёсць у палітвязняў, каго выслалі з Беларусі 13 снежня, патрэба яшчэ ў нейкай дапамозе. Прысутныя адказалі, што ім ўжо аказваецца дапамога па вельмі шырокім коле пытанняў: меддапамога, жытло, легалізацыя.
А ўчорашная палітвязынка з Баранавічаў 23-гадовая Ганна Курыс адказала:
— Когда я уже ехала в Литву, даже когда нас еще вывозили из Беларуси, то я очень переживала за то, что я буду делать. Потому что у меня нет родственников в Литве, у меня нет образования никакого (потому что закончить университет мне не дали). И я переживала за то, как я буду жить, что я буду есть, во что я буду одета. Но как оказалось, помощь просто огромнейшая, невероятная. И я до сих пор в шоке нахожусь от того, что люди хотят помочь просто так, от чистого сердца. Спасибо всем, кто поддерживает финансово всех политзаключенных, кто морально помогает. Вы просто невероятные люди, спасибо.
А ўчорашная палітвязынка з Баранавічаў 23-гадовая Ганна Курыс адказала:
— Когда я уже ехала в Литву, даже когда нас еще вывозили из Беларуси, то я очень переживала за то, что я буду делать. Потому что у меня нет родственников в Литве, у меня нет образования никакого (потому что закончить университет мне не дали). И я переживала за то, как я буду жить, что я буду есть, во что я буду одета. Но как оказалось, помощь просто огромнейшая, невероятная. И я до сих пор в шоке нахожусь от того, что люди хотят помочь просто так, от чистого сердца. Спасибо всем, кто поддерживает финансово всех политзаключенных, кто морально помогает. Вы просто невероятные люди, спасибо.
Пра бессэнсоўную працу ў жаночай калоніі, сэнсу якой нават не разумеюць супрацоўнікі калоніі
Ганна Курыс распавяла пра прымусовую працу ў гомельскай калоніі:
«В женской колонии промзона — это место, где мы подметали лужи, вымакивали лужи тряпочкой. То есть занимались очень "интересной" и "полезной" деятельностью, что даже иногда сотрудники [колонии] подходили и говорили: "А что вы вообще делаете? Зачем вы трёте эту лужу, если она сейчас высохнет через 5 минут на солнце?" Но осужденная, она завхоз в колонии, считала что надо всё убирать очень тщательно. Так что иногда даже администрация не понимала, зачем мы это делаем — но нам приходилось это делать.
А на работе, на швейном производстве [в колонии], я за 10 месяцев заработала 100 беларуских рублей».
«В женской колонии промзона — это место, где мы подметали лужи, вымакивали лужи тряпочкой. То есть занимались очень "интересной" и "полезной" деятельностью, что даже иногда сотрудники [колонии] подходили и говорили: "А что вы вообще делаете? Зачем вы трёте эту лужу, если она сейчас высохнет через 5 минут на солнце?" Но осужденная, она завхоз в колонии, считала что надо всё убирать очень тщательно. Так что иногда даже администрация не понимала, зачем мы это делаем — но нам приходилось это делать.
А на работе, на швейном производстве [в колонии], я за 10 месяцев заработала 100 беларуских рублей».
Нагадаем, што 13 снежня 2025 года беларускія ўлады вызвалілі са зняволення 123 палітвязня. Усіх адразу выслалі з краіны. Абсалютную большасць выслалі ва Ўкраіну (ў тым ліку Курыс і Капліча). Беларускія ўлады вызвалілі частку палітвязняў у абмен на зняцце амерыканскіх санкцый з калію. За кратамі ў Беларусі застаюцца больш за тысячу палітвязняў.
